![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Полведра соплей про Кошку. Фанаты жанра могут не читать!
РОМАНТИЧЕСКИЙ УЖАС.
В крошечном фанерном коттедже-курятнике изо всех щелей тянуло промозглой весной. Начинался шторм, и волны грохотали все сильнее. Закутавшись в фуфан, Кошка увлеченно рисовала на планшете чертиков. Неожиданный стук в дверь заставил отвлечься и вернул в реал из волшебного мира. За порогом стоял господин Балюк, курортный плейбой, из любви к романтике исполнявший в этом сезоне роль моториста катера. Его живописно небритое лицо светилось вдохновением. В руке он сжимал толстенький пучок зеленого лука, протягивая его Кошке, как букет эдельвейсов.
- По-моему, ты обещал шампанское, - буркнула Кошка, на всякий случай, придерживая дверь ногой.
- Авитаминоз свирепствует, тебе просто необходимо это попробовать!
Лук действительно выглядел аппетитно, и она вытащила из пучка несколько перьев, понюхала и задумчиво повертела в руках.
- Ешь, ешь быстрее! – приплясывал на ветру Балюк.
Кошка еще раз с сомнением посмотрела на синеватые сочные перья. Накатывал вечерний озноб, лук благоухал, и она начала жевать его, честно глядя в плейбойские глаза. Панорама в сознании постепенно развернулась. За спиной Балюка, в заливе, болтался привязанный к бочке катер. За катером темнела открытая вода с белыми барашками на гребнях. И там медленно проявлялся из дымки «Квест» с двумя баржами. Буксир нерешительно повихлял носом и пошел прятаться от шторма в соседнюю бухту.
- Зря старался, они мимо прошли, - захлопывая дверь, сказала Кошка.
К чертикам вернуться не удалось, в дверь опять стучали. Прикрыв планшет наполовину заполненной ведомостью, она приотворила дверь на ширину глаза.
- Борька! А я думала - опять Балюк…
- Сегодня закончишь? – неуверенно косясь на разбросанные бумаги, спросил бригадир.
Кошка кивнула со всей возможной убедительностью.
- Шурушки в Ташкент собираешь?- в интонации Борюськи слышался подвох.
- Ты же знаешь, у меня ревматизм от здешнего климата, и еще кое-что от здешнего пива. А что случилось-то?
- Федор приехал, ему надо чела на три дня. Если согласишься, будешь в рубке сидеть, в тепле, а он сам за прибор встанет.
- А девчонки где? – начиная подозревать нехорошее, спросила Кошка.
- Девок он в город уволил с сопроводительной радиограммой.
- Не обсуждается! Если бы у них заболел кто, другое дело, а так – я в Ташкенте!
- Я так и хотел сказать, но решил с тобой посоветоваться, вдруг ты по «Глобусу» соскучилась.
Громкое фырканье и шипение. И царапанье когтями по столу.
Над сейфом блекло розовели вырезанные из пенопласта буквы:
«Торящим самый первый след
На отступленье права нет,
Есть право на победу!
Любая из таких побед
Не даст исчезнуть следу!»
Перед сейфом, горестно подперев лохматую голову руками, сидел начальник партии. Голос его звучал глухо и виновато.
- Я все понимаю, у вас база, баня… А у Федора спартанские условия, не для девчонок. И комендантский час. Они, вероятно, не в первый раз из-за этого скандалили. А тут их на «Квест» пригласили, там душ горячий, они и пошли. Повар, маньяк какой-то сексуальный, запер их, давай им стихи похабные читать. Под утро только удрали, через иллюминатор. На «Глобусе» паника, конечно, капитан уже в город позвонил, руководству доложил о пьянстве и разврате. И я ничего не смог сделать, ни-че-го.
- Капитан… Если бы это был прежний капитан! Но его сожрали по той же схеме. Не пароход, а банка с пауками! – спрыгнув с подоконника, Кошка подхватила сумку и вышла из кабинета.
Сухой апрельский ветер гонял по пыльным переулкам прошлогодние листья. Пахло морем и мазутом. На плоской крыше времянки, привалившись спиной к теплой трубе, сидела Кошка. Пароходства с крыши видно не было, но оно присутствовало в самом воздухе этого городишки, было смыслом его существования.
- В Ташкенте уже персики доцветают, - думала Кошка, - а сюда приезжаешь, как будто тебе два месяца назад отмотали. Камни и голые деревья, неужели лето и здесь когда-нибудь приключится?
Скрипнула калитка, и шумная толпа ввалилась во двор. Выставив уши и глаза с крыши, Кошка поежилась.
- Может здесь отсидеться, - отшатываясь от края, пробормотала она, - до темноты, а потом слинять…
Времянка состояла из двух комнатушек – «спальни» и «гостиной». В спальне стояли тесно сдвинутые раскладушки и телевизор. В гостиной была печь и большой стол, покрытый клеенкой с Дедами Морозами. Раскладные брезентовые стульчики валялись стопками по углам. Гости быстренько расхватали стулья, выставили на стол подарки и сели, в ожидании хозяйской взаимности. Хозяева буксовали.
- Эмма! С приехалом! – заорала, появляясь в дверях, Кошка, - ты еще не знаешь, куда ты попала!
Эммочка полезла целоваться, и все засуетились. Борюська с Дедом кинулись расставлять посуду. Федор завел свои бесконечные корейские байки. Капитан «Глобуса» Степан Николаевич, шевеля усами, резал сало. Только один человек среди этой кутерьмы стоял, сложив на животе лапки, с глупой ухмылкой на лице. Задвинув его плечом в угол, Кошка спросила зловещим шепотом:
- А ты как сюда затесался?
- Я к вам шел, без них, а тут Николаич из-за угла. Ну не бежать же?
За столом все были демонстративно дружелюбны. Степан Николаевич беззлобно подшучивал над бывшим командиром, тот криво улыбался в ответ. Про последние события никто не заговаривал, но что-то витало в воздухе, как еле заметный запах гари.
- А ты чего на «Глобус» не заглянешь? – спросил Николаич, ласково глядя на Кошку.
- «Глобус»… Кто его «Глобусом» назвал? – запах палева усилился.
- Я и назвал, когда его везли только.
- Почему не «Катерина»?
- Ну-у-у, это…
- А что такого? «Катерина» - это же просто «большой катер».
Заметив треск бикфордова шнура, Эмма замахала через стол пачкой «Винстона». Сигнал подействовал, Кошка вылезла из-за стола, но тут же попятилась, чуть не присев на коленки Николаичу. Попятился бы любой, потому что в дверях стоял Валера с «Квеста»
- Какая здесь интере-е-есная компания, - протянул он, оглядывая застолье изумленным взглядом.
Стульчики еще не кончились, и Валера присел к столу, втащив за собой своего верного оруженосца Руслана. После выпитой штрафной, он еще раз обвел глазами общество и сочувственно спросил:
- Санечка, тебя здесь не обижают?
- Ща точно рванет! – шипела Кошка, выволакивая во двор упирающуюся Эмму, - план такой: мы уходим, но не сразу.
Двор постепенно заполнялся курящими. В общей неразберихе никто не заметил маленького заговора. По возвращении к столу, квестовцы чинно распрощались и ушли, сославшись на срочные дела. И всем сразу полегчало. Как будто гроза прошла, оставив за собой только свежесть озона. И Николаич с Санечкой братски обнялись и пошли на яму за новой водкой. А остальные включили телевизор и впали в блаженство ожидания.
- Я ушла ночевать к Эммочке, на «Глобус», - дикторским тоном сказала Кошка, заслоняя собой экран, - все запомнили? К Эммочке. На пароход.
Никто не удивился. Девчонкам нужно поболтать.
Вчетвером они прыгали и орали по безлюдным ночным улицам, как подростки, удравшие с урока. «Глобус» отваливал на объект в семь утра, и это гарантировало, что до тех пор никто не рюхнется искать пропажу.
Кошка пила горячий чай в капитанской каюте «Квеста», все еще давясь от смеха. Завелись двигатели, задрожал кипяток в стакане.
- Куда это мы? – спросила она.
- Маневрируем, - сказал Валера, - надо груз забрать в новом порту.
Он уходил, приходил, принес водку с редиской, толстый журнал. Кошка валялась на кровати с журналом и сигаретой, ей было хорошо. Когда капитан очередной раз зашел в каюту, она, зевая, поинтересовалась:
- И долго мы еще маневрировать будем?
- Я знаю, что ты хорошо плаваешь, поэтому извини, - сказал он, переставляя ключ из внутренней скважины замка во внешнюю.
Замок щелкнул, и Кошку сдуло с кровати. Она пощупала иллюминатор, нарезала пару кругов по каюте и ощутила дикий прилив нежности к пыльному городишке, исчезавшему за кормой. Села за стол, тупо глядя на часы.
Валерка зашел бесшумно, остановился за спиной, спросил:
- В душ пойдешь?
Кошка развернулась на 180 градусов вместе со стулом.
- Так ты тоже присутствовал, когда наших здесь мыли?!
- Не моя вахта была, я дома спал, с женой. Кстати, чем все кончилось?
- Увольнением за аморалку. Где Эмма?
- На «Глобусе», дрыхнет уже давно, ее Руслан проводил. А ты расслабься, через 18 часов будем на месте, позвонишь Борюське.
- Через сколько?!
- Ты спать собираешься? Нет? На фиг? Ну, как хочешь, - он разделся и, обняв подушку, уютно захрапел.
Кошка еще посидела, пытаясь читать, но глаза скользили по строчкам, не цепляясь за содержание. Равномерный гул двигателей убаюкивал. Ткнувшись пару раз носом в журнал, она не выдержала и свернулась клубком в уголке широкой кэпской кровати.
Когда проснулась, часы показывали семь, Валерки уже не было. Короткими перебежками в умывальник и обратно. Никто по дороге не встретился – хорошо. Главное, не думать о базе, все равно ничего не сделаешь. Семь - двадцать пять…
- Иди завтракать, я пошутил вчера, мы через час причалим.
Они вышли на палубу, вокруг все было синим, как в детской книжке. Валерка втолкнул Кошку в кают-компанию и прикрыл за ней дверь. Солнечный свет в глаза, понимающие улыбки команды… Кошка для вида поковырялась в тарелке, попялилась на маньячного повара и пошла в рубку. Капитан закручивал баржи, чтобы не разбежались.
- Хочешь на пляж?
- Какой на фиг пляж, я уже вся на трассе.
На трассу Валера с Русланом увязались ее провожать. Остановили МАЗ, Кошка вскарабкалась в кабину. Руслан торжественно вручил ей газетный сверток. Водитель, на счастье, попался неразговорчивый, только один раз спросил, проезжая придорожную кафешку:
- Пить, есть будешь?
Кошка молча мотнула головой. Вспомнила про сверток. В газетку была любовно завернута упаковка с двумя красными сигнальными ракетами. Ракеты оказались классные, долгоиграющие и с веревочкой. Поймав завистливый взгляд водителя, она убрала их за спину.
Когда Кошка бесшумно возникла на пороге времянки с ракетами под мышкой, там все было спокойно. Дед заполнял путевки, поправляя сползающие очки. Борюська сопел над планшетом. О вчерашнем напоминала только одна деталь. Напротив двери сидел Санечка и старательно разливал по стопкам мутноватую жидкость.
- Ну вот! Я же говорил! – заорал он, первым заметив привидение.
- Что у них там, медом намазано? – спросил Борька, обращаясь к калькулятору, - и ты туда же…
Он медленно поднял глаза на Кошку:
- За две ракеты?!
Кошка бросила в него упаковкой и заглянула в кипящую на плите кастрюлю, чувствуя, как уходит из организма мерзкая дрожь и Ночной Кошмар волшебно трансформируется в невинное приключение.
РОМАНТИЧЕСКИЙ УЖАС.
В крошечном фанерном коттедже-курятнике изо всех щелей тянуло промозглой весной. Начинался шторм, и волны грохотали все сильнее. Закутавшись в фуфан, Кошка увлеченно рисовала на планшете чертиков. Неожиданный стук в дверь заставил отвлечься и вернул в реал из волшебного мира. За порогом стоял господин Балюк, курортный плейбой, из любви к романтике исполнявший в этом сезоне роль моториста катера. Его живописно небритое лицо светилось вдохновением. В руке он сжимал толстенький пучок зеленого лука, протягивая его Кошке, как букет эдельвейсов.
- По-моему, ты обещал шампанское, - буркнула Кошка, на всякий случай, придерживая дверь ногой.
- Авитаминоз свирепствует, тебе просто необходимо это попробовать!
Лук действительно выглядел аппетитно, и она вытащила из пучка несколько перьев, понюхала и задумчиво повертела в руках.
- Ешь, ешь быстрее! – приплясывал на ветру Балюк.
Кошка еще раз с сомнением посмотрела на синеватые сочные перья. Накатывал вечерний озноб, лук благоухал, и она начала жевать его, честно глядя в плейбойские глаза. Панорама в сознании постепенно развернулась. За спиной Балюка, в заливе, болтался привязанный к бочке катер. За катером темнела открытая вода с белыми барашками на гребнях. И там медленно проявлялся из дымки «Квест» с двумя баржами. Буксир нерешительно повихлял носом и пошел прятаться от шторма в соседнюю бухту.
- Зря старался, они мимо прошли, - захлопывая дверь, сказала Кошка.
К чертикам вернуться не удалось, в дверь опять стучали. Прикрыв планшет наполовину заполненной ведомостью, она приотворила дверь на ширину глаза.
- Борька! А я думала - опять Балюк…
- Сегодня закончишь? – неуверенно косясь на разбросанные бумаги, спросил бригадир.
Кошка кивнула со всей возможной убедительностью.
- Шурушки в Ташкент собираешь?- в интонации Борюськи слышался подвох.
- Ты же знаешь, у меня ревматизм от здешнего климата, и еще кое-что от здешнего пива. А что случилось-то?
- Федор приехал, ему надо чела на три дня. Если согласишься, будешь в рубке сидеть, в тепле, а он сам за прибор встанет.
- А девчонки где? – начиная подозревать нехорошее, спросила Кошка.
- Девок он в город уволил с сопроводительной радиограммой.
- Не обсуждается! Если бы у них заболел кто, другое дело, а так – я в Ташкенте!
- Я так и хотел сказать, но решил с тобой посоветоваться, вдруг ты по «Глобусу» соскучилась.
Громкое фырканье и шипение. И царапанье когтями по столу.
Над сейфом блекло розовели вырезанные из пенопласта буквы:
«Торящим самый первый след
На отступленье права нет,
Есть право на победу!
Любая из таких побед
Не даст исчезнуть следу!»
Перед сейфом, горестно подперев лохматую голову руками, сидел начальник партии. Голос его звучал глухо и виновато.
- Я все понимаю, у вас база, баня… А у Федора спартанские условия, не для девчонок. И комендантский час. Они, вероятно, не в первый раз из-за этого скандалили. А тут их на «Квест» пригласили, там душ горячий, они и пошли. Повар, маньяк какой-то сексуальный, запер их, давай им стихи похабные читать. Под утро только удрали, через иллюминатор. На «Глобусе» паника, конечно, капитан уже в город позвонил, руководству доложил о пьянстве и разврате. И я ничего не смог сделать, ни-че-го.
- Капитан… Если бы это был прежний капитан! Но его сожрали по той же схеме. Не пароход, а банка с пауками! – спрыгнув с подоконника, Кошка подхватила сумку и вышла из кабинета.
Сухой апрельский ветер гонял по пыльным переулкам прошлогодние листья. Пахло морем и мазутом. На плоской крыше времянки, привалившись спиной к теплой трубе, сидела Кошка. Пароходства с крыши видно не было, но оно присутствовало в самом воздухе этого городишки, было смыслом его существования.
- В Ташкенте уже персики доцветают, - думала Кошка, - а сюда приезжаешь, как будто тебе два месяца назад отмотали. Камни и голые деревья, неужели лето и здесь когда-нибудь приключится?
Скрипнула калитка, и шумная толпа ввалилась во двор. Выставив уши и глаза с крыши, Кошка поежилась.
- Может здесь отсидеться, - отшатываясь от края, пробормотала она, - до темноты, а потом слинять…
Времянка состояла из двух комнатушек – «спальни» и «гостиной». В спальне стояли тесно сдвинутые раскладушки и телевизор. В гостиной была печь и большой стол, покрытый клеенкой с Дедами Морозами. Раскладные брезентовые стульчики валялись стопками по углам. Гости быстренько расхватали стулья, выставили на стол подарки и сели, в ожидании хозяйской взаимности. Хозяева буксовали.
- Эмма! С приехалом! – заорала, появляясь в дверях, Кошка, - ты еще не знаешь, куда ты попала!
Эммочка полезла целоваться, и все засуетились. Борюська с Дедом кинулись расставлять посуду. Федор завел свои бесконечные корейские байки. Капитан «Глобуса» Степан Николаевич, шевеля усами, резал сало. Только один человек среди этой кутерьмы стоял, сложив на животе лапки, с глупой ухмылкой на лице. Задвинув его плечом в угол, Кошка спросила зловещим шепотом:
- А ты как сюда затесался?
- Я к вам шел, без них, а тут Николаич из-за угла. Ну не бежать же?
За столом все были демонстративно дружелюбны. Степан Николаевич беззлобно подшучивал над бывшим командиром, тот криво улыбался в ответ. Про последние события никто не заговаривал, но что-то витало в воздухе, как еле заметный запах гари.
- А ты чего на «Глобус» не заглянешь? – спросил Николаич, ласково глядя на Кошку.
- «Глобус»… Кто его «Глобусом» назвал? – запах палева усилился.
- Я и назвал, когда его везли только.
- Почему не «Катерина»?
- Ну-у-у, это…
- А что такого? «Катерина» - это же просто «большой катер».
Заметив треск бикфордова шнура, Эмма замахала через стол пачкой «Винстона». Сигнал подействовал, Кошка вылезла из-за стола, но тут же попятилась, чуть не присев на коленки Николаичу. Попятился бы любой, потому что в дверях стоял Валера с «Квеста»
- Какая здесь интере-е-есная компания, - протянул он, оглядывая застолье изумленным взглядом.
Стульчики еще не кончились, и Валера присел к столу, втащив за собой своего верного оруженосца Руслана. После выпитой штрафной, он еще раз обвел глазами общество и сочувственно спросил:
- Санечка, тебя здесь не обижают?
- Ща точно рванет! – шипела Кошка, выволакивая во двор упирающуюся Эмму, - план такой: мы уходим, но не сразу.
Двор постепенно заполнялся курящими. В общей неразберихе никто не заметил маленького заговора. По возвращении к столу, квестовцы чинно распрощались и ушли, сославшись на срочные дела. И всем сразу полегчало. Как будто гроза прошла, оставив за собой только свежесть озона. И Николаич с Санечкой братски обнялись и пошли на яму за новой водкой. А остальные включили телевизор и впали в блаженство ожидания.
- Я ушла ночевать к Эммочке, на «Глобус», - дикторским тоном сказала Кошка, заслоняя собой экран, - все запомнили? К Эммочке. На пароход.
Никто не удивился. Девчонкам нужно поболтать.
Вчетвером они прыгали и орали по безлюдным ночным улицам, как подростки, удравшие с урока. «Глобус» отваливал на объект в семь утра, и это гарантировало, что до тех пор никто не рюхнется искать пропажу.
Кошка пила горячий чай в капитанской каюте «Квеста», все еще давясь от смеха. Завелись двигатели, задрожал кипяток в стакане.
- Куда это мы? – спросила она.
- Маневрируем, - сказал Валера, - надо груз забрать в новом порту.
Он уходил, приходил, принес водку с редиской, толстый журнал. Кошка валялась на кровати с журналом и сигаретой, ей было хорошо. Когда капитан очередной раз зашел в каюту, она, зевая, поинтересовалась:
- И долго мы еще маневрировать будем?
- Я знаю, что ты хорошо плаваешь, поэтому извини, - сказал он, переставляя ключ из внутренней скважины замка во внешнюю.
Замок щелкнул, и Кошку сдуло с кровати. Она пощупала иллюминатор, нарезала пару кругов по каюте и ощутила дикий прилив нежности к пыльному городишке, исчезавшему за кормой. Села за стол, тупо глядя на часы.
Валерка зашел бесшумно, остановился за спиной, спросил:
- В душ пойдешь?
Кошка развернулась на 180 градусов вместе со стулом.
- Так ты тоже присутствовал, когда наших здесь мыли?!
- Не моя вахта была, я дома спал, с женой. Кстати, чем все кончилось?
- Увольнением за аморалку. Где Эмма?
- На «Глобусе», дрыхнет уже давно, ее Руслан проводил. А ты расслабься, через 18 часов будем на месте, позвонишь Борюське.
- Через сколько?!
- Ты спать собираешься? Нет? На фиг? Ну, как хочешь, - он разделся и, обняв подушку, уютно захрапел.
Кошка еще посидела, пытаясь читать, но глаза скользили по строчкам, не цепляясь за содержание. Равномерный гул двигателей убаюкивал. Ткнувшись пару раз носом в журнал, она не выдержала и свернулась клубком в уголке широкой кэпской кровати.
Когда проснулась, часы показывали семь, Валерки уже не было. Короткими перебежками в умывальник и обратно. Никто по дороге не встретился – хорошо. Главное, не думать о базе, все равно ничего не сделаешь. Семь - двадцать пять…
- Иди завтракать, я пошутил вчера, мы через час причалим.
Они вышли на палубу, вокруг все было синим, как в детской книжке. Валерка втолкнул Кошку в кают-компанию и прикрыл за ней дверь. Солнечный свет в глаза, понимающие улыбки команды… Кошка для вида поковырялась в тарелке, попялилась на маньячного повара и пошла в рубку. Капитан закручивал баржи, чтобы не разбежались.
- Хочешь на пляж?
- Какой на фиг пляж, я уже вся на трассе.
На трассу Валера с Русланом увязались ее провожать. Остановили МАЗ, Кошка вскарабкалась в кабину. Руслан торжественно вручил ей газетный сверток. Водитель, на счастье, попался неразговорчивый, только один раз спросил, проезжая придорожную кафешку:
- Пить, есть будешь?
Кошка молча мотнула головой. Вспомнила про сверток. В газетку была любовно завернута упаковка с двумя красными сигнальными ракетами. Ракеты оказались классные, долгоиграющие и с веревочкой. Поймав завистливый взгляд водителя, она убрала их за спину.
Когда Кошка бесшумно возникла на пороге времянки с ракетами под мышкой, там все было спокойно. Дед заполнял путевки, поправляя сползающие очки. Борюська сопел над планшетом. О вчерашнем напоминала только одна деталь. Напротив двери сидел Санечка и старательно разливал по стопкам мутноватую жидкость.
- Ну вот! Я же говорил! – заорал он, первым заметив привидение.
- Что у них там, медом намазано? – спросил Борька, обращаясь к калькулятору, - и ты туда же…
Он медленно поднял глаза на Кошку:
- За две ракеты?!
Кошка бросила в него упаковкой и заглянула в кипящую на плите кастрюлю, чувствуя, как уходит из организма мерзкая дрожь и Ночной Кошмар волшебно трансформируется в невинное приключение.